МЕЖДУ ТЕМ, ПОХОЖЕ, КАК И РАНЕЕ, ДЕЙСТВИЯ АНКАРЫ В РАМКАХ приобретения систем ПВО большой дальности оказываются встроены в контекст конфликтов между США и Турцией. В этом плане примечательно время, выбранное Анкарой для обнародования информации о заключении контракта по С-400.
Непосредственно до этого в довольно сложных отношениях между США и Турцией возник новый раздражитель – в начале сентября Министерство юстиции США заочно предъявило обвинение экс-министру экономики Турции Заферу Чаглаяну. Последний вместе с еще тремя лицами обвиняется во вступлении в сговор с целью использования финансовой системы США для осуществления сделок в интересах правительства Ирана и иранских предприятий, что запрещено санкциями США.
В сообщении властей США отмечается, что подозреваемые являются соучастниками схемы по обходу американских санкций против Ирана вместе с другим фигурантом дела - турецким бизнесменом Резой Заррабом. По сути, обвинения в адрес турецкого экс-министра стали новым витком дела о схеме по обходу санкций, при этом в качестве одного из его главных фигурантов рассматривается именно Зарраб. Последний, являющийся ключевым носителем информации о финансовых делах ближайшего окружения Эрдогана, был арестован в США в марте 2016 года, по сути, оказавшись под контролем Вашингтона.
Турецкая сторона отреагировала на действия США против экс-министра ожидаемо резко – Эрдоган назвал обвинения в отношении Чаглаяна "политическом шагом США против Турции", а вице-премьер Турции Бекир Боздаг заявил, что судебная система США находится под влиянием организации исламского проповедника Гюлена. При этом вице-премьер отметил, что дело Зарраба имеет политические мотивы.
Реакция Анкары неудивительна, так как, по сути, речь идет о втором, уже американском издании коррупционного скандала, который потряс Турцию в декабре 2013 года. Тогда дело о коррупционной схеме, связанной с обходом антииранских санкций, было использовано группировкой проповедника Гюлена в турецкой правоохранительной системе для нанесения удара по Эрдогану и его ближайшему окружению. Тогда турецкий президент сумел в политическом отношении пережить данное наступление, которое стало открытым столкновением бывших союзников – Эрдогана и движения Гюлена.
В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ СИТУАЦИЯ, ВОЗМОЖНО, В ЧЕМ-ТО СЛОЖНЕЕ – против Эрдогана коррупционный рычаг пытаются использовать США. Вероятно, речь идет о попытке Вашингтона добиться определенных корректировок политики Анкары, тем более что за последнее время в курсе Турции наметились тенденции, напрямую противоречащие ближневосточной политике США. В частности, сохраняется раздражитель, связанный с американской поддержкой сирийских курдов. При этом в последние месяцы появляется информация о возможности начала Турцией военных действий против курдов в Сирии во взаимодействии с Москвой и Тегераном.
Для США подобный вариант неприемлем, в том числе и потому, что возможная турецкая операция поставит под угрозу жизни американских спецназовцев, оказывающих содействие курдам в Сирии. Еще одним тревожным для США фактором стало сближение Турции и Ирана в военной сфере, наметившееся после визита в Турцию в августе начальника Генштаба Вооруженных сил Ирана. При этом одним из факторов, способствующих консолидации позиций Тегерана и Анкары, стало общее неприятие обоими игроками планируемого референдума о независимости Иракского Курдистана.
В результате в более широком плане проблема закупок Турцией систем ПВО оказалась встроена в системное противоречие современной турецкой политики. С одной стороны, сохраняется экономическая и военно-политическая зависимость Турции от Запада. В то же время приоритеты Анкары на Ближнем Востоке и, в частности, в Сирии, а также дезинтеграционные процессы в регионе толкают Анкару на взаимодействие с Россией и Ираном.
Данное противоречие придает политике Турции маневрирующий и реактивный характер, и история с выбором систем ПВО является примером этого, уже неоднократно становясь жертвой текущей политической конъюнктуры. Несмотря на то что Анкара действительно нуждается в современных системах ПВО/ПРО большой дальности, нельзя исключать, что и в случае с закупкой С-400 отмеченная политическая конъюнктура может привести к обратимому характеру решения Анкары (тем более что у Турции уже есть подобный опыт в случае с китайским предложением в ходе противоракетного тендера). При этом поводом для возможного пересмотра решения вполне могут стать возможные сложности с реализацией соглашения по комплексам ПВО.
В ЭТОМ ПЛАНЕ ПРИМЕЧАТЕЛЬНА ПУБЛИКАЦИЯ В РОССИЙСКОЙ ГАЗЕТЕ "КОММЕРСАНТЪ", в которой отмечается нерешенность ряда вопросов в подписанном между Анкарой и Москвой соглашении по С-400. Издание пишет, что в подписанном Рособоронэкспортом контракте турецкая сторона не упоминает выделение кредита на закупку оружия, этот аспект придется отдельно проговаривать. Также отмечается, что Турция рассчитывает наладить производство С-400 на своей территории, против чего выступают российские спецслужбы, считающие нецелесообразным открывать стране - члену НАТО доступ к трансферту технологий.
Еще более показательной оказалась и реакция блока НАТО и европейских представителей на действия Турции. Так, генсек НАТО Йенс Столтенберг отреагировал на действия Анкары достаточно спокойно, отметив, что каждая страна - член НАТО самостоятельно принимает решение о покупке вооружений. При этом он напомнил, что Турция в то же время рассматривает возможность разработки других систем противовоздушной обороны. По словам Столтенберга, Анкара ведет диалог с французско-итальянским консорциумом Eurosam, изучая возможность разработки новой системы противовоздушной обороны. Наиболее же откровенно высказался по проблеме С-400 представитель МИД Германии Мартин Шефер, заявивший, что власти Германии считают "игрой" планы Турции приобрести российские системы ПВО.
Давид АРУТЮНОВ
