КОНФЛИКТ ВОКРУГ АРЕСТА СОТРУДНИКА АМЕРИКАНСКОГО ГЕНКОНСУЛЬСТВА В СТАМБУЛЕ стал очередным подобным мини-кризисом в череде аналогичных конфликтных эпизодов, которыми характеризуются в настоящее время отношения Анкары не только с США, но и с рядом европейских стран. Основным поводом для подобных вспышек становятся главным образом взаимные действия против граждан Турции и стран Запада.
Так, наиболее крупным инцидентом в отношениях Германии и Турции стал конфликт вокруг ареста в Турции активистов правозащитной организации Amnesty International, в числе которых был и гражданин Германии Петер Штойдтнер, что вызвало резкую реакцию Берлина. В свою очередь США ранее выдали ордера на арест охранников турецкого президента Эрдогана. Еще одним подобным конфликтным фактором стало заочное предъявление Минюстом США обвинения экс-министру экономики Турции Чаглаяну.
Количество подобных инцидентов и их последовательность указывают на то, что речь идет не об изолированных эпизодах. Подобные конфликты отражают более системные противоречия между Анкарой и странами Запада. В случае с США основные конфликтные аспекты связаны с особенностями ближневосточной политики сторон. Турцию, в частности, раздражают американская поддержка сирийских курдов, а также нежелание Вашингтона выдать Анкаре проповедника Фетхуллаха Гюлена.
В свою очередь у Вашингтона вызывает растущее недовольство взаимодействие Анкары с Россией и Ираном в Сирии (в случае с Тегераном подобное сотрудничество имеет место и вокруг референдума в Иракском Курдистане). Также в США критикуют решение Турции, являющейся членом НАТО, о закупке российских систем ПВО С-400. При этом не оправдались надежды Анкары на улучшение отношений с США после смены власти в Вашингтоне. Администрация Трампа практически без изменений продолжает курс Обамы в наиболее чувствительном для Турции курдском вопросе.
В СЛУЧАЕ С ЕС КАТАЛИЗАТОРОМ ПРОТИВОРЕЧИЙ СТАЛА ЧИСТКА, устроенная властями Турции после попытки переворота, которая в том числе привела к ослаблению прозападного и светского компонента в турецкой политической и культурной элите и способствовала укреплению авторитарного режима Эрдогана. Важными факторами в отношениях сторон также стали разногласия вокруг посещения германскими парламентариями базы "Инджирлик", а также предоставление Германией убежища участникам военного мятежа. В свою очередь Эрдоган использует антизападную и, в частности, антиевропейскую риторику для консолидации своей консервативной социальной базы.
Однако, несмотря на подобные противоречия, конфликтность между Турцией и Западом сохраняет примечательную двойственность. На практике данные противоречия не затрагивают основы внешней политики Турции: страна продолжает оставаться членом НАТО и союзником США, в отношениях с ЕС стороны не идут на разрыв и прекращение процесса евроинтеграции Турции, также, несмотря на угрозы Анкары, продолжает действовать миграционное соглашение между Турцией и ЕС.
В результате возникает противоречие между текущими приоритетами турецкой внешней политики, все больше концентрирующейся на ближневосточном направлении и сохраняющейся привязкой Турции к Западу в сфере безопасности и экономики (примечательно, что последний виток разногласий с США уже вызвал падение курса турецкой лиры до минимума с января 2017 года). Не все гладко и в отношениях Турции с партнерами, сближением с которыми Анкара пытается компенсировать разногласия с Западом. С Россией и Ираном Турция, несмотря на взаимодействие в рамках сирийского конфликта, в долгосрочном плане остается конкурентом, так как нынешние партнеры поддерживают противостоящие друг другу стороны кризиса в Сирии. Кроме того, с Ираном Турция остается конкурентом и на региональном уровне, также стремясь расширять свою сферу влияния в регионе. В свою очередь курс Анкары на сближение с Китаем может столкнуться с противоречиями, связанными с поддержкой Турцией уйгурских сепаратистов (хотя в последние месяцы Анкара дистанцируется от поддержки уйгурского движения).
СЛОЖНО ПРОХОДЯТ И ПОПЫТКИ РАСШИРИТЬ ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОЕ сотрудничество с Россией в качестве противовеса Западу, в частности, в настоящее время наметились противоречия относительно передачи технологий Турции в рамках контракта по С-400. При этом основное ядро военной техники, состоящей на вооружении турецкой армии, по-прежнему западного производства, от западных же технологий сильно зависит и ВПК страны. Также в сотрудничестве с американскими и европейскими партнерами в настоящее время реализуется ряд крупнейших программ по поставке перспективных систем, Турция планирует приобрести у США 100 истребителей 5-го поколения F-35.
В этих условиях Анкаре приходится маневрировать, не доводя дело до открытого разрыва отношений и пытаясь получать дивиденды от взаимодействия с разными центрами силы. В подобной ситуации ключевым вопросом относительно перспектив турецкой политики становится то, как долго сможет Анкара реализовывать подобный курс и не приведет ли в итоге рост противоречий с США и ЕС к более радикальной перестройке внешней политики Турции и ее постепенному разрыву с Западом.
Давид АРУТЮНОВ
