«Open Democracy»: Официальный Баку используют азербайджанскую диаспору для экспорта карабахского конфликта

Политика азербайджанского диаспоростроительства, главным примером «вдохновения» которой для Баку служит армянская диаспора, считающаяся в Азербайджане многочисленной, солидарной и влиятельной, родилась в контексте карабахского конфликта. Об этом на сайте «Open Democracy» пишет кандидат социологических наук, сотрудник Центра независимых социальных исследований в Берлине Сергей Румянцев.

Согласно публикации, в Азербайджане принято считать, что именно армянская диаспора и сильное лобби обеспечили в ходе конфликта широкую международную поддержку Армении. Вера в могущество армянской диаспоры нашла отражение и в дискуссиях вокруг принятого 15 мая 2017 года решения Верховного суда России аннулировать регистрацию Всероссийского азербайджанского конгресса (ВАК). Многие азербайджанские комментаторы не упустили возможности порассуждать о «происках большой и всесильной» армянской диаспоры.

Так, азербайджанский режим ставит знак равенства между диаспорой и политическим лобби. Вдохновители проекта убеждены, что многочисленность диаспоры напрямую определяет степень ее влиятельности.

Власти Азербайджана с начала 2000-х активно инвестировали символические и финансовые ресурсы в проект диаспорастроительства, пытаясь в максимально быстрые сроки создать многочисленную, солидарную и влиятельную диаспору.

Но старт процессу диаспорастроительства был дан еще в 1993 году, когда к власти в Азербайджане приходит бывший глава компартии республики Гейдар Алиев, видевший в азербайджанцах, живущих на Западе и в странах СНГ политический ресурс. Как отмечает Румянцев, именно с подачи «великого лидера», как ныне принято его называть в Азербайджане, начинается строительство диаспоры.

«В контексте доминирующей ныне идеологии этнонационализма и популярности мифов об “исторических территориях”, членами солидарной диаспоры становятся граждане самых разных стран, предки которых никогда в Азербайджанской Республике не проживали. Таковыми считаются все этнические азербайджанцы, оказавшиеся за пределами “исторической родины”, в границы которой, помимо современной республики, азербайджанские историки и политики помещают северо-западные регионы современного Ирана, всю современную Армению, часть Грузии и России (Дагестана). В некоторых случаях и ряд областей современной Турции», – пишет эксперт и добавляет, что в результате открываются большие возможности для воображаемой официальной статистики.

Однако в то же время, автор подчеркивает, что именно в эмиграции, где выходцы из Азербайджана нередко получают возможность ближе познакомиться с этническими азербайджанцами из Ирана или Турции, различие поведенческих и культурных стереотипов становится более очевидным. По его словам, нередко повседневный опыт общения с азербайджанцами из другой страны заставляет сомневаться даже этнических активистов в возможности какой-либо солидарности.

И именно это разнообразие межгрупповых границ попытались учесть составители, создававшегося азербайджанскими учеными по заказу и под патронажем властей «Хартия азербайджанцев мира», программный лозунг которого призывает следовать его девизу: «Я всегда гордился и сегодня горжусь тем, что я азербайджанец!»

Касаясь бюрократической пирамиды азербайджанской диаспоры, Румянцев пишет, что в ее основании находятся различные городские и региональные организации. Затем следуют организации со статусами координационных центров в той или иной стране («Координационный центр азербайджанцев Германии», «Всероссийский азербайджанский конгресс» и пр.). Выше могут находиться организации, претендующие на руководство объединениями азербайджанцев в нескольких странах («Конгресс азербайджанцев Европы», «Конгресс азербайджанцев Бенилюкса») и, наконец, во всем мире («Конгресс азербайджанцев мира»). МИД Азербайджана и Госкомитет координируют и направляют деятельность диаспорских организаций в актуальном для азербайджанских властей направлении.

Однако в мае 2017 года власти постигло первое разочарование в связи с аннулированием регистрации уже упоминавшегося ВАК-а. Официальные лица в Азербайджане выступили с протестами. Свое неудовольствие выразил и МИД республики.

По мнению автора, трудно сказать, существуют ли какие-либо дополнительные причины для закрытия Конгресса, кроме формально юридических.
«Возможно, российский режим посчитал, что поддерживать стоит созданную под его патронажем Федеральную национально-культурную автономию азербайджанцев России (ФНКА АзерРос). Бизнесмен Союн Садыков, бывший глава и нынешний почетный президент Автономии, близок к российским властям. Возможно, к такому фиаско привели внутренние разногласия и обострившаяся конкуренция за контроль над дотациями из Баку», – пишет Румянцев.
Но, как подчеркивает он, куда увлекательнее наблюдать за обсуждением этой темы в азербайджанских СМИ.

«Весьма популярной остается конспирологическая теория. Вера во всесилие армянской диаспоры, способной закрыть ВАК через Верховный суд РФ многое говорит о мифах, популярных в Азербайджане. При этом, закрытие Конгресса воспринимается как ликвидация диаспоры. Т.е. власти успешно привили обществу представления о диаспоре, как о формальной организации (бюрократической структуре). Причем нормой принято считать, что диаспорская организация создается, контролируется и финансируется властями политической родины. А как же иначе? Никто и не спорит. Все правильно. Хотя в случае с ВАК-ом собственных ресурсов выходцев из Азербайджана составивших совет этой организации могло бы хватить на несколько диаспорских сообществ», – продолжает эксперт.

По сути ВАК являлся чем-то вроде филиала вместе взятых Госкомитета по работе с диаспорой, посольства и МИДа. Подчеркивается, что чаще всего, абсолютному большинству «простых» азербайджанцев от их деятельности «ни холодно, ни жарко». Разве что удастся сходить раз в году на бесплатный концерт в честь «Дня национального спасения».

«Режим политической родины диктует цели деятельности диаспоры. Как считают власти, азербайджанцы в диаспоре должны, в первую очередь, рассказывать миру "правду" об Азербайджане. Она отражена в «успехах» правящего в стране режима. Декларируется необходимость вывести страну из «темной зоны», т. е. из ситуации, когда в большом мире мало кто знает о существовании Азербайджана. С тем, чтобы добиться реализации этих целей, организуются выставки и концерты, дни азербайджанской культуры, а также пикеты и митинги», – объясняет Румянцев.

В политических коллективных акциях (в отличие от концертов) принимает участие небольшое число диаспорских активистов. При этом, их влияние на расширение кругозора граждан ЕС или США представляется сомнительным.

«Перечисленные цели диаспорастроительства подчиняются важнейшей из них – борьбе в диаспоре за разрешение Карабахского конфликта в пользу Азербайджана. На протяжении 90-х годов азербайджанский политический режим остро нуждался в зарубежных азербайджанцах, способных репрезентировать азербайджанскую версию конфликта на Западе», – подчеркивает эксперт.

В 2000-е годы, по версии создателей этой политики, азербайджанская диаспора была создана, и начался отсчет ее противостояния армянской диаспоре. «Власть открыто пытается мобилизовать этнических азербайджанцев в эмиграции на конфликт с армянами в ситуации, когда и те другие являются гражданами одной и той же страны. Фактически экспортирует конфликт. Конечно, азербайджанский режим не оригинален, но настойчив и откровенно бесхитростен», – отмечает он.

Резюмируя, Румянцев пишет: «Созданная в постсоветские годы азербайджанским режимом и мобилизованными им этническими активистами, азербайджанская диаспора предстает перед наблюдателем в нескольких ипостасях. Как мифическое солидарное 10-миллионное транснациональное сообщество. Или как бюрократический симулякр – вертикальная структура разных по своему статусу 462 организаций, многие из которых существуют только в статистических отчетах. Наконец, азербайджанская диаспора существует как дискурс, или, перефразируя Ирину Сандомирскую, только когда о ней говорят».