3 июня Александру АРАКСМАНЯНУ исполняется 110 лет
Невозможно вновь испытать те эмоции, что захлестывали зал, когда шли спектакли по пьесам Александра Араксманяна. Они давно сошли со сцены, и нет среди нас их создателя. В театре действительно нельзя остановить мгновение, как бы прекрасно оно ни было. Изменилось время. Появились иные властители сцены. Но память об этой уникальной личности не тускнеет.
ВОСПОМИНАНИЕ ОБ АЛЕКСАНДРЕ АРАКСМАНЯНЕ ПРОЧНО и навсегда сохранилось в моей памяти. Оно связано с самой прекрасной порой жизни - с началом работы в газете. Может быть, поэтому мое знакомство с ним вспоминается как нечто яркое, радостное и... доброе. Не знаю, можно ли было назвать Александра Арменовича добрым. У него настолько было развито чувство юмора, саркастического, острого, что порой жалило больно. Но ведь острый язык не означает злого сердца. Чаще он бывал добр, внимателен, интеллигентен.
Появлялся он в редакции "Коммуниста" почти ежедневно и сразу же затевал оживленный разговор об искусстве. Тогда это было очень актуально: о политике никто не говорил. Это был период полного расцвета театра, изобразительного искусства, музыки, литературы, кино. Все сенсации были связаны с искусством. А Араксманян сам был в центре всего этого. У него, конечно, уже были давно сложившиеся взгляды на искусство, скажем, на живопись, свои вкусы в литературе (к тому времени он был уже известным писателем, драматургом, сценаристом, журналистом), театре, музыке... Поэтому любое вторжение в его статью, он воспринимал болезненно, непримиримо. Именно от него я услышала слова Горького, которого он любил и высоко ценил: "В искусстве надо очень много знать, чтобы иметь право осторожно советовать". Араксманян сам был из немногих людей, которым дано право дать через слово прикосновение к сущности театра. Он показал, как он любит не только искусство в себе, но и искусство без себя, приветствуя будущее.
Театр привлекал Араксманяна не только как жанр, не только резкостью конфликтов и свободой сценической речи, но и как наиболее осязаемая форма славы. Книги - бумага, кино - полотно. А тут драматург заставляет живых людей действовать по его творческой воле.
Творческий путь Араксманяна напоминает течение реки. У нее есть верховье, есть и низовье, но где же эта строгая черта, их разделяющая? Чем дальше течет река, тем глубже и шире она становится, тем могучее ее течение. Таково и творчество драматурга.
Ощущение, что он родился с чувством театра. Иначе откуда взялись эта открытость души навстречу театру, это сочетание влюбленности и строгого исполнения долга?
А. АРАКСМАНЯН - ОДИН ИЗ ОЧЕНЬ НЕМНОГИХ МАСТЕРОВ, чье дарование смолоду не умещалось в пределах его собственного драматургического творчества и с завидной непринужденностью продолжалось в сфере писательской . Он автор романов, повестей ("Паутина", "Тайна горы Тязбела", "Пожар", "Стены над пропастью", монографических очерков об Александре Григоряне, Давиде Маляне, Арус Асрян, Вардуи Вардересян и др.), пьес (их около 50), сценариев для фильмов.
Литературная манера Араксманяна подкупает удивительной простотой. Он писал естественно, серьезно, нередко с юмором, будто улыбаясь сквозь фразу, однако же никогда не поддаваясь соблазну сложное упростить. Его простота - простота сильной и смелой мысли, пробивающейся к истине во всеоружии опыта, почти универсальных познаний, мысли, властно увлекающей за собой. Он вспоминает, размышляет, догадывается, сопоставляет несопоставимые, казалось бы, творения, а мы? А мы и оглянуться не успели, как очутились где-то рядом с автором.
С первой же своей пьесы, "Эмманвел", написанной по поручению Вардана Аджемяна в 1937 г., он прочно вошел в театр, словно был в нем всегда. Но не только в театр - в жизнь, в душу выросших с тех пор поколений актеров и зрителей. Уже первая пьеса свидетельствовала об авторском вкусе, о неприземленности его. Часто потом, вспоминая об этом своем раннем драматургическом опыте, он говорил о пьесе грустно, может, чуть иронично, но со щемящим сожалением об ушедшей молодости.
Араксманян был первым армянским драматургом, отразившим тему Великой Отечественной войны. Пьеса под названием "Движущиеся леса" была осуществлена 7 октября 1941 года. Она с успехом шла на многих сценах. Но одной из лучших армянских пьес о войне была его следующая работа - "На вулкане", поставленная на сцене Драматического театра им. Мравяна, а потом благодаря инициативе Вардана Аджемяна и Вагарша Вагаршакяна она была поставлена и на сцене Государственного драматического театра им. Сундукяна.
Но лучшими с моей точки зрения были пьесы Араксманяна на историческую тему. Две драмы он посвятил историко-революционной тематике - "Микаел Налбандян" и "Северная рапсодия", написанная в соавторстве с Завеном Варданяном. С большим успехом шли его пьесы "Месроп Маштоц" (в главной роли выступал Ваграм Папазян), "Розы и кровь", "Еркунк" ("Рождение") и другие пьесы на историческую тему. Перечитывая его пьесы, может быть, впервые с полной отчетливостью видишь, какого своеобразного и интересного драматурга имели мы в лице Александра Араксманяна. Здесь приходится говорить не только о необычности его драматургического лица, особенностях его стиля, но и о том поистине остром чувстве современности и историзма, которым он обладал.
Конечно, драматургическое мастерство Араксманяна не однозначно, он знал и срывы. Но он каждым творческим нервом откликался на важнейшие события жизни своей страны. Откликался страстно, порой нетерпеливо, делая не всегда точные выводы, но неизменно с упорной жаждой понять процессы, проходящие в стране.
ЕМУ БЫЛИ ДАНЫ УДИВИТЕЛЬНОЕ ЧУВСТВО ТЕАТРА, особый дар театрального мышления. Природа его драматургии в ее органичности. Конфликт возникает из самой логики поведения столкнувшихся характеров. Его герои действуют по законам, словно не зависящим от автора. Вместе с тем в его пьесах при всей узнаваемости происходящего возникает особый, араксманяновский мир. В лучших, наиболее известных пьесах А. Араксманяна нет ни легких характеров, ни легкого счастья, ни простых ситуаций. Вспомним хотя бы такие его пьесы, как "Розы и кровь", "Огонь твоей души", "Пять минут правды", "Когда в доме нет глаз", "Греет только солнце", "60 лет и 3 часа", "Скалы двигаются", "Танцующий слон"... В основе многих из них лежали проблемы общественные. Только не вопреки личной тематике, а именно через частное выходит он к серьезным гражданским вопросам. И во всех его пьесах - точные приметы времени. Они активно вторгаются в жизнь героев, делая время как бы живым участником происходящего. Драматург, творчество которого охватило почти полвека, помогает понять психологические, нравственные изменения, которые происходили в нашем обществе.
Каждая пьеса Араксманяна была дорогим подарком театру и зрителям, хотя и не все спектакли можно считать до конца удачными. Ибо нет художника без своего ощущения художественности. У Александра Арменовича она рождалась из единения сочного быта и сатирической едкости. Соотнести это сложно, но без этого почти невозможно воплотить его драматургию на сцене. Сложность в точно найденном соотношении.
Араксманян был наиболее силен там, где мыслил остро, где он сквозь отдельные факты смотрел на общее течение жизни. Таково было свойство его дарования - связать отдельные факты с целой проблемой, владеющей в данный момент обществом. Об этом говорит и тот примечательный факт, что одна из лучших пьес - "Огонь твоей души" - в постановке Рачья Капланяна была осуществлена на сцене Московского театра Ленинского комсомола и вошла в репертуар театра.
В ЛЮБОЙ НОВОЙ ПЬЕСЕ ОН ОТКРЫВАЛ ОСОБЫЙ жизненный и театральный мир. Свое знание действительности он передавал в формах, которые могут показаться преувеличенными: романтический гиперболизм его мышления выявлялся увлекательно и неожиданно. В нем жило неудержимое желание обострить сценическое положение. И как бы ни были разнообразны его приемы, они вырастали из жизни, сияющей красками.
Пьесы Араксманяна (он написал множество пьес для детей и юношества, которые успешно шли во всех театрах республики) - часть истории нашей страны. Почти каждая пьеса погружает в неповторимую атмосферу тех лет, которых она касается. Нет, кажется, такого участка жизни, который не охватил бы его жадный взор, где он не увидел бы полную столкновений, конфликтов и борьбы действительность. Он был способен по-юношески увлечься большой и значительной мечтой. Но даже тогда, когда он обращался к темам, казалось бы, интимного плана, он чувствовал непреодолимое стремление раздвинуть рамки и показать атмосферу, которая окружала изображенных в его пьесах людей.
Как все незаурядные личности Александр Арменович был непредсказуемым человеком. Это не бросалось в глаза из-за других его качеств: ума, таланта, общественного темперамента, блеска проницательности. Вспоминается один из запомнившихся эпизодов. Он как-то принес прочесть одну из новых пьес, еще непоставленных. За давностью лет не помню ее названия, если не ошибаюсь, "Аристотель". Через пару дней он пришел к нам и спросил: "Ну как?" С максимализмом, свойственным мне тогда, я ответила: "По-моему, не очень увлекательно". Вдруг неожиданно он быстро взял у меня из рук пьесу, глаза его блеснули и, улыбнувшись, произнес: "Я всегда ценил в тебе чувство юмора!"
Как относился Араксманян к чужому творчеству?
В пьесах, нередко не совсем известных авторов, он не спешил найти плохое. Искал хорошее и тут же находил его, если оно было. Он был жаден ко всему удачному и как истинный художник радовался, если это видел.
В цикле своих пьес, как и во всем безостановочном творчестве, Александр (Манукян) Араксманян оставался до конца жизни тем требовательно ищущим художником, который по праву таланта занял свое место в армянской литературе.
Наталия ГОМЦЯН
