Мессидж Никкола Пашиняна: важное решение

Еще до начала предвыборной агитации Никол Пашинян заявил, что после парламентских выборов министр иностранных дел Зограб Мнацаканян и министр обороны Давид Тоноян сохранят свои портфели. По остальным министрам Пашинян оставил вопрос открытым.

Это важный политический мессидж, причем, адресованный не столько обществу, сколько оборонной системе, армии, которая могла впасть в период выборов в определенное состояние ожидания, а также силовым центрам — партнерам Армении.

По вопросу двух этих министров выбор не слишком велик, но дело, скорее всего, не в кадрах. Это сигнал о преемственности внешней политики, которая не претерпит изменений.

Одним из ключевых аргументов оппонентов Никола Пашиняна является утверждение об отсутствии внешнеполитической концепции. Чем в этом смысле выгодно отличалась прежняя власть, сложно сказать.

По сути, получается, что если раньше и была концепция, то она строилась на умалчивании — когда под ударом оказывались безопасность, интересы и достоинство Армении. Это, конечно, очень удобно — молчать, потому что всегда можно применить главный тезис — вы ничего не знаете, а вот Серж Саркисян знает, потому и молчит. И вообще, нужно доверять своим лидерам.

Никол Пашинян своей внешней политикой ломает концепцию «безоговорочного доверия», потому и говорят сейчас об отсутствии концепции.

На фоне концептуального молчания заявление о государственном интересе выглядит как отсутствие концепции.

Что касается формальной стороны, то есть, была ли концепция на бумаге, то ее отсутствие в январе-феврале 2017-2018 года было признано незаменимым лидером лично.

На встрече с сотрудниками МИД Серж Саркисян заявил, что концепции внешней политики и безопасности, принятые еще в 2007 году, нуждаются в пересмотре, поскольку меняются мир и вызовы. То есть, он признал, что 10 лет работал без концепции, потому что мир кардинально изменился в 2008, а после 2013 года вообще сформировались новые реалии.

И не случайно среда безопасности Армении вызывала все больше беспокойства именно с 2013 года, потому что именно с тех пор государство практически не имело доктрины.

Хотя одна доктрина работала бесперебойно — репродукция власти в условиях внутренней нелегитимности.



Акоп БАДАЛЯН, Обозреватель